L'âme est la Lumière

Снег мягким ковром застилал всю поляну, и это было настолько прекрасно, что я невольно приоткрыла рот. Белым было все. Начиная от земли, заканчивая небом. Мне казалось, что вот сейчас я моргну и Ники снова будет семилетней озорницей, которая вместе с папой и мной играет в снежки. А мама наблюдает со стороны. Она не любит намокать. А обожаю. Я моргаю, но ничего не меняется. Ники все та же, а значит и мне не семь лет уже. Но это не плохо, наверное. Просто я боюсь взрослеть. Я знаю, что когда-нибудь кроме меня у нее будет муж, скорее всего дети. И мы уже будем кем-то, но не собой. Не как в наше детство.
Снова закрываю глаза, вдыхая морозный воздух ртом. Я чувствую, что мой нос уже замерз, но я даже рада этому ощущению. Такому настоящему, не то что жуткие кошмары, которые мучают меня в последнее время. Не каждую ночь, но они столь ярки, что я иногда забываю, где реальность. Не верьте, что во снах не бывает больно.
И все же, она еще со мной. Моя Ники. Частичка моей души и моя муза. Я люблю рисовать ее спящую. Каждый изгиб ее тела я знаю наизусть и смогла бы, пожалуй, нарисовать по памяти даже в полубреду. Недавно я читала книгу о вампирах. Они не могли видеть себя в зеркале, поэтому к балам их готовили слуги. Макияж и одежда, прическа...А мы с Ники зеркало друг друга. Конечно, она не я. Или вернее, я - это далеко не она. Но все же, мы всегда были целым. Одним. Надеюсь, так и останется.

Снежинка опустилась на щеку рыжеволосой девушки и тут же растаяла, оставив после себя лишь мокрую дорожку. Улыбнувшись, она снова посмотрела на сестру. Они обе были на лыжах, но остановились передохнуть. На этом склоне было не слишком уж много людей. По утрам вообще мало кто тут бывает, потому что отсыпается. Отпуск для того и создан, чтобы спать тогда, когда весь год не мог. Хитро улыбнувшись, Габриель воткнула лыжные палки в снег и наклонилась, что отсоединить ботинки от самих лыж.
- А ты меня не поймаешь!
Она бежала, а снег под ее ногами то и дело проваливался. Спасало лишь то, что тут часто катались прежде и под слоем мягкого и пушистого снежка был пласт твердый, который удерживал вес девушки. Ее щеки порозовели, а волосы выбились из под капюшона.

Я люблю это время года за снег. Я люблю эти места за мягкость и тишину. А свою сестру я люблю просто за то, что она есть. Мне повезло, потому что я родилась с лучшей подругой на свете. Школьные психологи любили разделять нас на своих "допросах", потому что думали, что вытянут из нас что-то особенное, когда мы не вместе. Простите, уважаемые, но зря время тратили. Они спрашивали меня о том, что я чувствую к Ники и как это можно объяснить. Смешно становилось. Как объяснить сладкоежки к сладкому? Или любовь матери к ребенку? Невозможно объяснить любовь сестер. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. На самом деле. Это не страшно само по себе, но я надеюсь, что даже, если я окажусь в психушке, Ники будет ко мне приходить.
Мы можем говорить друг за друга и смеяться шуткам, которые даже не произнесли вслух. Я кожей чувствую ее присутствие и то, что чувствует она. Иногда мне страшно, что это кончится, но потом я вспоминаю то, что уже было и что это все еще есть. Мне проще жить мгновением, которое Бог подарил мне в данный момент.

Габриель запыхалась и остановилась. То место, где она оставила лыжи, осталось позади. Теперь склон почти достигал вечно зеленых деревьев. Она улыбнулась, глядя на сестру. Сделала шаг назад, споткнулась и, тихо вскрикнув, упала на спину. Снег смягчил падение, и теперь Габи лежала, глядя в небо, и смеялась.
- Ники, помнишь, как мы делали снежных ангелов, а я потом подрисовывала тебе рожки?...Иди ко мне.